Екатерина Андрейченко, культуролог, коллекционер, исторический танцор, один из кураторов частного просветительского проекта «Музей на ладони»
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды, обуви и аксессуаров, исполнительный директор БФ поддержки и развития социальных программ «Социальный навигатор»
Филипп Маяков, дизайнер, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера, автор телеграм-канала «Будни русского коллекционера»
Материал подготовила Варвара Крючкова, проджект-менеджер Международного центра истории семьи «Проект Жизнь»
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды, обуви и аксессуаров, исполнительный директор БФ поддержки и развития социальных программ «Социальный навигатор»
Филипп Маяков, дизайнер, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера, автор телеграм-канала «Будни русского коллекционера»
Материал подготовила Варвара Крючкова, проджект-менеджер Международного центра истории семьи «Проект Жизнь»
Почему люди уходят в коллекционирование?
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды
Я вижу две основные точки входа в коллекционирование. Первая — это интерес к определенным вещам, эпохам и истории. Это может быть культуртрегерский или антропологический подход, который со временем перерастает в любовь, страсть или интерес на всю жизнь. Обычно любовь к коллекционированию не передается по наследству. К сожалению, это так. Продажи частных коллекций выдающихся коллекционеров, таких как Э. Тейлор, У. Симпсон и И. сен Лоран, это подтверждают. У семей есть коллекции, но никто не хочет их хранить или развивать.
Второй подход — коммерческий. Человек или семья ведет бизнес, и к нему прилагается коллекционирование объектов, связанных с этим бизнесом. Так формируются современные коллекции в России, например, у Е. и Н. Мустафаевых, А. Примака, П. Карташова и В. Полубоярина. У А. Васильева история такая же.
Филипп Маяков, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера
Во-первых, это расширяет кругозор. Во-вторых, это возможность общения с новыми людьми, которые разделяют твой интерес и могут поделиться знаниями. Ты, в свою очередь, делишься опытом с ними. Это взаимный обмен и, одновременно, форма социализации, которая помогает сохранять культурное наследие.
Что лично для вас стало отправной точкой в этот мир? Связано ли это с семейными реликвиями, которые передались предками?
Филипп Маяков, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера
У меня это произошло через художественное образование. Во время этюдов и поездок на север я познакомился с уникальным бытом и жизнью русского севера, которые отличаются от городской жизни. Несмотря на то, что мы живем в одно и то же время, север как будто находится в иной плоскости. Семейных реликвий у меня немного. Единственный предмет в коллекции — это толкушка моего прадеда из Новохоперска, на юге Воронежской области. Но это часть южной культуры, тогда как я коллекционирую предметы русского севера.
Екатерина Андрейченко, коллекционер, исторический танцор
Наш проект называется «Музей на ладони». Коллекционирование изначально стало логическим продолжением нашей другой деятельности — мы, кураторы проекта, занимаемся историческими танцами.
Подготовка к балу требует исторический костюм, сшитый по образцам XIX века, а их нужно дополнять аксессуарами для полноты картинки. Современные аксессуары часто не подходят к историческому образу. Так начинается поиск среди винтажа и антиквариата вещиц, которые могли бы его дополнить. Так все и началось: перчатки, веера, украшения. Постепенно начинаешь в этом разбираться. Что-то покупаешь для бального образа, а что-то — просто потому что интересно. Поэтому мы скорее не коллекционеры, а исторические танцоры, у которых есть дополнительная коллекция. Сейчас эти вещи мы уже редко берем на балы, чаще они участвуют в выставках и выезжают с нами на интерактивные лекции.
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды
Я начала заниматься этим случайно, и ничего, как говорится, не предвещало беды. По первому своему, еще советскому, образованию я историк, и к тому же, очень любопытна. Когда появилась возможность путешествовать по миру, я решила исследовать этот новый для меня мир. Часть мировой культуры всегда была связана с винтажем и антиквариатом, и это привлекло мое внимание.
Сначала я просто наблюдала, как продают различные вещи на блошиных рынках, ярмарках и аукционах. Особенно меня интересовала живопись. Но моя первая покупка на аукционе оказалась не картиной, а кольцом. Я купила его в 1995 году на аукционе Druout в Париже. А первый поход на аукцион по живописи состоялся лишь в 1998 году в Лондоне. Мы были там с приятелем, который работал арт-дилером. Он показал мне, как работают аукционные дома, объяснил их принципы. Я наблюдала, ходила, смотрела, но ничего не покупала. Тогда я не видела в этом смысла для себя: картины стоили дорого, антиквариат меня не интересовал, а старая одежда казалась странной — часто большая, нуждающаяся в реставрации, и в целом не подходящая.
Постепенно интерес к блошиным рынкам стал частью моей повседневной жизни во время путешествий. Прорыв произошел в 2008 году во время одной из поездок в США. Нас сопровождали две русские дамы — эмигрантки разных волн советской и постсоветской эмиграции. Именно они открыли мне новый взгляд на мир вещей, бывших в употреблении. Тогда я впервые узнала о концепции resale. Постепенно я начала покупать вещи — бессистемно, главное, чтобы они были в отличном состоянии, ведь реставрировать их мне было негде.
По какому принципу вы собираете коллекцию? Можете поделиться советами из практики?
Екатерина Андрейченко, коллекционер, исторический танцор
Изначально вещи покупались, чтобы дополнить конкретный образ, например, синее платье с белыми кружевами. Со временем стало понятно, что вещи заслуживают другого применения. Эти предметы можно использовать на лекциях, чтобы люди могли не только увидеть их, но и ощутить вес, запах, и понять, как они устроены.
Наша коллекция строится вокруг тех историй, которые мы рассказываем. Сейчас мы добавляем в нее предметы, которых не хватает для полноты повествования.
Когда мы готовили блок, посвященный украшениям, мне хотелось показать разнообразие викторианской эпохи. Например, существуют памятные украшения с волосами или охотничьи броши с зубами лисиц или оленей. Бесполезно рассказывать о них словами или показывать картинки — пока не подержишь их в руках, не поймешь, как это сделано. Живое взаимодействие с вещью вызывает совершенно другие ощущения.
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды
Мой путь коллекционирования прошел через несколько этапов. Сначала я собирала вечерние платья в пол, в формате black tie. Это было необходимо для работы, а в Москве таких платьев было не найти. Я избегала покупки меха, обуви и сумок. Старый мех теряет блеск, выглядит плохо, «лезет» и почти не поддается реставрации. Обувь и сумки тоже казались проблемными, поэтому брала только вещи в идеальном состоянии.
На втором этапе я поняла, какая эпоха мне подходит — это 40-50-е годы XX века. Мне нравились ткани того времени: крепдешин, креп-жоржет, габардин и другие.
Третий этап — формирование коллекции. Я начала собирать трикотаж (в основном итальянский, финский и японский), а также кримплен всех видов. Это был уже стиль 60-70-х годов. Синтетическую одежду, окрашенную анилиновыми красителями, редко носят или коллекционируют, ее не считают ценной. Но я решила собирать именно ее, так как эта одежда мне подходила.
Самым важным критерием для меня всегда было одно — нравится или нет. Вещь должна нравиться в первую очередь мне. Это главный совет, который я могу дать тем, кто хочет заняться коллекционированием: выбирайте то, что вам по душе.
Еще один важный аспект коллекционирования — умение отказываться. Невозможно собрать все, что есть на рынке, поэтому важно уметь ограничивать себя и отказываться от ненужного, повторяющегося или уже имеющегося в коллекции.
Где искать антиквариат?
Российские интернет-аукционы
- «Мешок»
- Авито
Антикварные рынки
- «Мосвинтаж»
- «Бижутерия на Тишинке»
- вернисаж в Измайлово
- рынок «Левша» в Новоподрезково
- Уделка (Санкт-Петербург)
Как вы видите связь между коллекционированием и сохранением памяти?
Екатерина Андрейченко, коллекционер, исторический танцор
Связь между коллекционированием и сохранением памяти, безусловно, существует. Мы рассказываем о предметах, которые либо вышли из обихода, либо изменили свое значение. Например, носовой платок. В XIX веке он был показателем статуса и вкуса владельца: важны были его стоимость, тонкость вышивки, аромат, а также то, как его держали и использовали. Платок могли специально уронить, чтобы кто-то поднял, или держать у носа, выражая брезгливость. Сегодня носовой платок известен каждому, но его роль изменилась.
Есть вещи, которые ярко отражают эпоху, например, шатлен — подвесная система для разных нужных вещиц — флакончиков, ножничек, перчаток, и прочего, которая крепилась на поясе. Это своего рода сумочка. Сейчас шатлен сложно носить, потому что современная повседневная одежда иначе устроена — мы не носим корсеты и пояса устроены иначе. Шатлен мог бы вернуться в моду, и даже, кажется уже кое-где мелькал на подиумах, но для этого нужны определенные условия.
Другой пример — паж для юбки. Сегодня никто не носит в обычной жизни костюмы со шлейфом, так как это непрактично (хотя и тогда было не проще). Чтобы сохранить чистоту и продлить жизнь шлейфа, использовали пажи для юбок во всем их разнообразии. Такие вещи рассказывают не только о моде, но и о нравах своего времени.
Ещё один пример — пенсне. То как человек носил и обращался с оптикой было узнаваемой манерой, жестом. В литературе, если персонаж нервно теребит пенсне, снимает, надевает — становится ясно, что он волнуется. Но если ты не знаешь, как оно крепится, этого не понять. Или лорнет. В «Герое нашего времени» есть сцена, где княжна Мери сталкивается с дамой на балу, смотрит на нее через лорнет и, не извинившись, пренебрежительно уходит. Без понимания этого жеста, как он выглядел, сложно почувствовать весь оттенок высокомерия.
Эти предметы помогают лучше понять русскую классику и человеческую природу.
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды
Сохранение памяти поколений возможно не только через музеи, семейные традиции, литературу или кино, но и через материальную культуру. Эту жизнь нужно проживать. В прошлом накоплен уникальный опыт: шитье одежды на заказ, использование устойчивых красителей, адаптация моды под современные нужды (например, мода военной эпохи) и разработка синтетических материалов. Все это навсегда изменило качество нашей жизни — от капроновых чулок до плащей из болоньи.
И это не затрагивает еще такую важную тему, как ответственное потребление и забота об окружающей среде.
Филипп Маяков, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера
Каждый предмет, с которым мы соприкасаемся, имеет свою историю. При покупке я всегда стараюсь узнать, как он попал к людям, откуда взялся. Обычно это вещи, которые принадлежали бабушкам и дедушкам. Иногда удается выяснить детали, и таким образом предметы сохраняют память о прошлом и о своей культурной местности.
Задумывается ли коллекционер о передаче своего увлечения потомкам? Как вы видите будущее вашей коллекции?
Филипп Маяков, коллекционер прялок и предметов быта крестьян Русского Севера
Конечно, любой коллекционер размышляет о том, что станет с его собранием в будущем. В моей практике были случаи, когда коллекционеры уходили из жизни, и я наблюдал, что происходило с их коллекциями.
Мое коллекционирование тесно связано с рождением дочери. В 2017 году она появилась на свет, и в тот же год я серьезно увлекся коллекционированием. Мне хотелось, чтобы мой ребенок рос среди аутентичных предметов, мог с ними соприкасаться и играть. Я рассказывал ей о прялках, рубелях, показывал красоту композиции. Как дизайнер, я изучал ритмичные, живописные и резные узоры, и это было важно для меня. Естественно, я надеюсь, что хотя бы часть моей коллекции останется у детей. Но я также понимаю, что большая ее часть, вероятно, будет продана после моей смерти и попадет к новым владельцам.
Один из идеальных сценариев — познакомиться с молодым коллекционером, который, возможно, с согласия родственников, приобретет эти предметы, продолжит собирать или начнет свою коллекцию заново. Так предметы будут передаваться из одной коллекции в другую.
Что касается передачи коллекции музеям, многие предлагают этот путь. Однако музеи, к сожалению, переполнены, и большинство предметов окажется в запасниках, где они останутся на долгое время. В отличие от этого, коллекционеры, особенно те, кто занимается популяризацией, как я, смогут показывать эти вещи, возить их на выставки, рассказывать о них. Это сохраняет память о предмете и о коллекционере.
Например, я приобрел несколько предметов у родственников известного московского коллекционера книг Дениса Валерьевича Пересторонина. Теперь, когда я показываю эти вещи на выставках или лекциях, всегда упоминаю его имя, говоря, что эти предметы пришли ко мне из его коллекции. Так память о нем передается дальше, от одного коллекционера к другому, и остается живой.
Екатерина Андрейченко, коллекционер, исторический танцор
Мы активно ведем лекции и работаем в разных направлениях, поэтому уже передаем наши знания. Конечно, мы думаем о будущем коллекции. Хотя нам всего 30-40 лет, у нас еще есть время для работы с этими вещами. Но в какой-то момент мы задумываемся о будущем. Сейчас вещи изнашиваются: что-то мы реставрируем, что-то хрупкое, что не может выезжать на лекции — размещаем на выставках, если это красиво выглядит. Пока это наша частная коллекция. Если она останется нашим детям — это тоже неплохо. Хотя чаще такие вещи передают музеям. У нас есть дружественные музеи, так что будет кому завещать нашу коллекцию. Пока мы не загадываем слишком далеко, просто работаем и радуемся этому.
Татьяна Задирако, коллекционер винтажной одежды
Я часто задумываюсь о том, что страсть и любовь к материальной культуре нельзя передать по наследству. Каждый день я вижу, как наследники разбирают квартиры и выбрасывают, раздают или продают вещи, которые их родственники собирали на протяжении жизни. Иногда ко мне приходят люди, чтобы отдать коллекции своих матерей, тетей и бабушек. Я подписана на группы в соцсетях и иногда сама забираю такие вещи, но думаю о том, что с нашей коллекцией может случиться то же самое.
Я уже сейчас обдумываю, что с этим делать. Если свою коллекцию живописи я распродам (у меня большая коллекция соцреализма 50–90-х годов и театральной советской сценографии), то с одеждой пока не знаю, что предпринять. В нашей стране нет музеев материальной культуры, современные выставки одежды организуются редко и несистемно. Рынок винтажной одежды в России не сформирован, поэтому его капитализация не оценена. Перспективы, в целом, туманны.
Но есть несколько «но». Во-первых, я еще молода. У меня впереди 20–25 лет. Может, появится емкий рынок винтажной одежды: аукционы, выставки, инвестиции. Я уже участвую в этом процессе и буду участвовать дальше.
Во-вторых, я стараюсь передать свое увлечение другим. Я читаю лекции о винтажной одежде, организую дефиле. У молодежи есть потенциал стать наследниками этого увлечения, обсуждая такие темы, как забота о себе, пассионарность, бодипозитив, женское лидерство, красота, новые смыслы жизни и экологическая повестка в самом широком смысле.